Валерий Куклин

 

ДЛЯ КОГО ПИШУТСЯ КНИГИ?

 

Все-таки, как бы мы не относились к Солженицыну в разные времена, а мужик он неординарный. Как Толстого, от церкви его не отлучат за последнюю его книгу, но заставить замолчать, думается мне, попробуют. Если Лев Николаевич вызвал недовольство власть имущих за то, что не смог молчать, решил защитить крестьян русских от массовых порок юнкером Столыпиным и от издевательств онемеченных аристократов над русским народом, то впервые в истории России возник прецедент, когда властям следует наказать человека за то, что он называет многолетних врагов России их собственным именем – евреи.

Все, что написано было до Солженицына на эту тему, являлось, по сути, лишь воплем, стоном, истерикой, но никак не спокойным и рассудительным обзором фактов и документов, доступных вроде бы и всем, а, по сути, мало кому известным. Даже весьма осторожная книга Шульгина об его отношении к евреям не была доступна массовому читателю во все времена, а главного редактора издательства, выпустившего эту книгу во вроде бы свободословные времена перестройки, сняли с должности в одночасье. Это ли не доказательство наличия табу на тему?

И евреи ерничают. Нагло заявляют со всех газетных полос, что тема эта находится под запретом, хихикают, издеваются над русскими и русской прессой. Ибо знают, что за ними стоят Березовские, Гусинские, Чубайсы и Бог знает сколько еще ласкательно ныне называемых олигархами бандитов и воров. Ответом на первый том книги «Двести лет вместе» прозвучали едва ли не во всех газетах возмущенные отклики бывших почитателей Александра Исаевича. А потом началась систематическая дезориентация читателя уже профессиональными словоделами и словоблудами, мастерами манипуляции сознанием. Отсюда – и передача «Русский фашизм страшнее немецкого» по телепрограмме «Культура», отсюда заявления, что приличной литературы в настоящее время никто не пишет, рынок завален лишь русской гнусью и русской грязью (когда эту гнусь писали американцы, а издавали наши, это называлось демократией), что будто бы порядочные люди все выехали из страны либо стали банкирами да предпринимателями.

Черт знает что прочтешь в русских газетах и по интернету, услышишь, когда сядешь перед телевизором. Словно совесть потеряли все писаки: и Гитлер-де был добрым человеком, а Сталин его обидел; и в церкви-де православные люди неправильно крестятся, не как истинные католики; и «белые», мол, были ангелами и жертвами, а сожженых в печных топках рабочих и десяти тысяч повещенных генералом Слащевым в одном только Крыме не было, потому что не может быть никогда; и Николай Второй, названный современниками Кровавым, по людям девятого января 1905 года не стрелял, Вторую мировую войну не начинал, жену свою в постель к Распутину не подсовывал.

Чтобы напечататься и чтобы прослыть автором современных взглядов, достаточно сказать: все, что раньше было говорено –это все брехня, ребята, я вот пальцем в носу поковыряю и открою вам истину…

Может, и Солженицын пошел по такому же пути? Задница у старика крепкая, за сотнями книг сидеть он привычный, переписчиков текстов вокруг полно. Почему бы не сообщить миру, что евреи не были жертвами русских на протяжение последних двухсот лет, а весьма успешно паразитировали на деревенских пьяницах и на глупости чиновничьей? Книгу вон уже переводят на многие языки, переводчики в кровь бьются за право повторить сказанное самым, пожалуй, теперь старым из нобелевских лауреатов.

Так я и подумал в первый раз, не стал покупать столь многобуквенную и столь дорогую по цене книгу (в Германии «200 лет вместе» стоила 40 марок, потом стала стоить 25 евро – цену хорошего альбома). Да только вот газетный вопль заставил и меня раскошелиться и все написанное прочитать. Тема эта меня, надо признаться, мало интересовала. Имея среди евреев и друзей, и врагов, я считал, что в каждой нации порядочно людей грязных, русские ничем не лучше евреев.

Изменило отношение сообщение о выходе книги Войновича о Солженицыне, затем интервью с Войновичем в честь семидесятилетия и, наконец, одновременный выход этой книги на немецком языке.

Удивило, что Солженицына еще только переводят (второй год), а Войнович успел уже написать  и одновременно издать на двух языках порочащую Солженицына книгу, в которой шельмуется «200 лет вместе». Если бы сам не был писателем, не знал, с какими усилиями проходит выпуск книг, поиски переводчиков и издания на иностранных языках, подумал бы, что Войнович – просто оборотистый малый, эдакий умелец.

Ан опыт жизненный говорит о другом. Книга Солженицына, судя по всему, возмутила ту самую силу, что в народе зовется еврейской мафией. И отсюда взялись деньги на издание книги сразу на двух языках (подозреваю, что уже есть книги и на идиш, и на английском). Войновича ведь знают в Германии лишь, как фигуру политическую, врага брежневской власти – и только. Как писатель, он немцам неинтересен, ибо юмор его тут непонятен, находится вне их менталитета, как юмор Аристофана для нас, к примеру. Ассоциации, рождаемые его прозой, малопонятны уже современному поколению тридцатилетних, людям старшего возраста стали с некоторого времени скучны. Это нормальный исход популярности юмориста и сатирика. Не смеемся же мы над комедиями Шекспира, а современники, говорят смеялись до колик. 

Войнович уподобился тому самому мерину в своем романе о солдате Чонкине, который перед смертью успел наступить копытом на заявление: «Если погибну, прошу считать коммунистом». Ибо семьдесят лет – это «возраст смертный» (А. Галич). Пора подумать и о душе. Роман Войновича - некогда одного из главных апологетов Солженицына - следует назвать: «Если помру, прошу считать меня евреем».

Я не читал этот роман. И, скорее всего, не прочту. Мне больше по душе, признаюсь, Николай Васильевич Гоголь и Лев Николаевич Толстой. Им я уделю время с большей для себя пользой. А вот первый том книги «200 лет вместе» прочитал. И жду второго тома. Скучным, как утверждает Войнович в своем интервью, я его не посчитал. Даже обычная вялость, какая бывает при всяком анализе статистических данных, отсутствует у Солженицына. Сработано профессионально.

Только вот название не понравилось. «Вместе» – не то слово. Даже  «рядом» нельзя писать. По крайней мере, в контексте этой книги. И дело не в тенденциозности, а в том, что пока что Солженицын в принципе прав: до 1905 года евреи были, в основном шинкарями и спекулянтами хлебом, потом стали скупать земли и бороться с царизмом путем создания легенд о геноциде против еврейского народа и организацией террористических организаций.

Что будет в объяснении Солженицыным причин Первой мировой войны? Как раскроется история Октябрьской революции в контексте идиотизма реформ Столыпина и его желания «решить еврейскую проблему»? И тем паче, как оценит он евреев по крови, но великих русских поэтов Мандельштама, Багрицкого, Пастернака и прочих? Как его дворянский расизм сумеет ужиться с признанием достижений еврейской нации в русской науке и культуре? Что скажет он о том, что из полумиллиона евреев-военнослужащих времен Отечественной добрая половина была офицерами в ГУЛАГе? Или о выдающихся хозяйственниках и не менее выдающихся расхитителях социалистической собственности в период застоя? О ворах и бандитах нового типа, создавших нынешние состояния за счет геноцида русского народа? Ну и, конечно, чтобы сказал Солженицын о себе, о поддержке еврейской элиты его – когда-то бывшего зэка и начинающего писателя? О том, как прятали его именно Растроповичи, а не Ивановы, Петровы и Сидоровы.

Ох, как сложно быть Александру Исаевичу публицистом! Одной книгой враз подрастерял и сотни тысяч друзей, и десятки хозяев. А вот стал ли Солженицын другом тех, кого он с Ельцыным и Горбачевым бросил в пучину нищеты и бесправия? Войновичи – это ладно, о них забудут, а вот народ – ограбленный и униженный – он вечен. Пока мы помним лишь «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор». «Архипелаг ГУЛАГ» начат за здравие, кончен за упокой, слишком часто использован был негодяями от политики, а потому превратился в книгу, которую никто не читает, но о которой у каждого свое мнение. И вот: «200 лет непрестанной, изнуряющей две нации войны». Так следует назвать первую книгу. Какой будет вторая, третья? От этого и будет зависеть: встать ей вровень с «Матрениным двором» или оказаться одной из забытых многих.

Валерий Куклин

Берлин

ФРГ